Неточные совпадения
У
скромной, семейной работающей молодежи «Олсуфьевской крепости» ничего для сердца, ума и разумного веселья — ни газет, ни книг и даже ни одного музыкального инструмента. Бельэтаж гагаринского дворца, выходившего на улицу, с тремя большими барскими
квартирами, являл собой разительную противоположность царившей на дворе крайней бедноте и нужде. Звуки музыки блестящих балов заглушали пьяный разгул заднего двора в праздничные дни.
В надворном флигеле дома Ярошенко
квартира № 27 называлась «писучей» и считалась самой аристократической и
скромной на всей Хитровке.
Когда она опять явилась в нашу
квартиру, на этот раз в коляске, — все с трудом узнавали в ней прежнюю
скромную просительницу.
С наступившими первыми холодами Варвара Павловна, несмотря на свое обещание зарыться в глуши, запасшись денежками, переселилась в Петербург, где наняла
скромную, но миленькую
квартиру, отысканную для нее Паншиным, который еще раньше ее покинул О…скую губернию.
— Оставим это. Так знаешь. Мари, я себе все время ищу вот такую девочку, как ты, такую
скромную и хорошенькую. Я человек состоятельный, я бы тебе нашел
квартиру со столом, с отоплением, с освещением. И на булавки сорок рублей в месяц. Ты бы пошла?
«Да, милостивые государи, эти реформы обдумывались и облюбились не в палатах тогдашних государственных мужей, а на вышках и в подвалах, в бедных студенческих
квартирах и по
скромным гостиным литераторов и ученых.
На дворе стоял почти зимний холод. Улицы покрыты были какой-то гололедицей, чем-то средним между замерзшим дождем и растаявшим снегом, когда в
скромную в то время
квартиру нового редактора-издателя вошел Иван Андреевич Вашков, довольно хороший и известный в Москве литератор, но вечно бедствовавший, частью благодаря своему многочисленному семейству, состоявшему из семи или восьми душ, а частью (и даже большей) благодаря своей губительной и неудержимой страсти к вину.
Я ожидал увидеть нечто вроде
квартиры средней руки кокотки — и вдруг очутился в помещении
скромного служителя Фемиды, понимающего, что, чем меньше будет в его
квартире драк, тем тверже установится его репутация как серьезного адвоката.
В одной из
квартир жил закройщик лучшего портного в городе, тихий,
скромный, нерусский человек. У него была маленькая, бездетная жена, которая день и ночь читала книги. На шумном дворе, в домах, тесно набитых пьяными людьми, эти двое жили невидимо и безмолвно, гостей не принимали, сами никуда не ходили, только по праздникам в театр.
Ольга Васильевна Коковкина, у которой жил гимназист Саша Пыльников, была вдова казначея. Муж оставил ей пенсию и небольшой дом, в котором ей было так просторно, что она могла отделить еще и две-три комнаты для жильцов. Но она предпочла гимназистов. Повелось так, что к ней всегда помещали самых
скромных мальчиков, которые учились исправно и кончали гимназию. На других же ученических
квартирах значительная часть была таких, которые кочуют из одного учебного заведения в другое, да так и выходят недоучками.
После этого первого посещения я стал иногда заходить к «писакам», и, если друзья просили меня показать им трущобы, я обязательно водил их всегда сюда, как в самую
скромную и безопасную
квартиру, где меня очень уважали, звали по имени-отчеству, а иногда «дядя Гиляй», как я подписывался в журналах и газетах.
Детей Михайло Борисович не имел и жил с своей старушкой-женой в довольно
скромной, по его положению,
квартире: он любил власть, но не любил роскоши.
Однажды, когда автор этих записок и Артур Бенни жили вместе, на одной
квартире, покойного Бенни посетил какой-то пожилой человек, весьма
скромной наружности, с владимирским крестом на шее.
Он жил уже не в прежнем своем
скромном домике на Форштатской улице, а в великолепной казенной
квартире против дворца.
На другой же день в моей
скромной, холостой
квартире появился новый жилец; но я не досадовал, даже про себя был рад. Я вообще живу уединенно, совсем затворником. Знакомых у меня почти никого; выхожу я редко. Десять лет прожив глухарем, я, конечно, привык к уединению. Но десять, пятнадцать лет, а может быть, и более такого же уединения, с такой же Аграфеной, в той же холостой
квартире, — конечно, довольно бесцветная перспектива! И потому лишний смирный человек при таком порядке вещей — благодать небесная!
В
квартире Устиньи Федоровны, в уголке самом темном и
скромном, помещался Семен Иванович Прохарчин, человек уже пожилой, благомыслящий и непьющий.
В просторном кабинете, за большим столом, при слабом освещении двух свечей, под зелеными абажурами, сидел хозяин этой
квартиры. Комфортабельная и вместе с тем
скромная обстановка, судя по обилию книг, корректур и деловых казенных бумаг, указывала, что кабинет этот принадлежит лицу, которое соединяет в себе литератора-издателя с довольно значительным чиновником. Этот литератор-издатель и вместе с тем значительный чиновник был собственник типографии, надворный советник Иосиф Игнатьевич Колтышко.
Не заметила она даже, как банк продал дом князей Приклонских, со всем его историческим, родным для нее скарбом, и как ей пришлось перебираться на новую
квартиру,
скромную, дешевую, в мещанском вкусе.
С этим она, обойдя с огнем всю
квартиру, распорядилась внести свои вещи в кабинет мужа, а сама наскоро умылась, сделала без всякой сторонней помощи довольно
скромный туалет и, послав человека за новою каретой, присела у мужниного письменного стола и написала: «Я еду к брату Григорию и через час возвращусь. Если вы ранее меня возвратитесь от княгини Казимиры, то распорядитесь избрать мне в вашей
квартире уголок для моего приюта».
Он устроил себе
квартиру на холостую ногу и ведет почти
скромную жизнь.
В
квартире артистки было оживленно и весело. Ирена Станиславовна, к удивлению и досаде своих поклонников, обращала все свое внимание на
скромного молодого человека. Она сама представила его хозяйке, которую успела предупредить еще в театре, зайдя к ней во время одного из антрактов в уборную.
Гиршфельд не ограничился одной своей
квартирой и нанял другое помещение на бойкой торговой улице, где завел контору и принимал в известные часы. Обстановка конторы также была роскошна. Кроме того, как повествовали некоторые московские всезнайки. Николай Леопольдович был настоящим владельцем
скромного Кабинета справок и совещаний, существовавшего в Москве под фирмою отставного полковника Андрея Матвеевича Вурцеля, большого пройдохи, служившего когда-то в штате московской полиции.